Андрей Михалков-Кончаловский. Солженицынские произведения были глотком свежего воздуха

Андрей Михалков-Кончаловский

Солженицынские произведения были глотком свежего воздуха

— Как вам кажется, есть ли сейчас в России после смерти Солженицына фигура масштаба Толстого?

— Масштаб определяется не только личностью, но и средой. Россия времен Толстого — читающая Россия, пусть небольшая, но тем не менее воспринимавшая слова Тол­стого, как в определенном смысле истину. Отношение к писателям тогда было даже немного религиозным. И Толстой был не только писателем, но и учителем, почти пророком. Таким его сделала среда. То же самое Солженицын — он, может, последний русский писатель, который писал для той нации, где книги были самым главным. В совет­ской России книги являлись источником ответов на многие вопросы. И сол­же­ницын­ские произведения были глотком свежего воздуха в той атмосфере цензуры и отсут­ствия информации. С этой точки зрения Солженицыну повезло, что он родился в то время. Мне трудно сейчас сказать, что сегодняшнее поколение русских людей читает и относится к писателю так же, как это было, предположим, в 50-е годы прошлого века или раньше. Сейчас русская культура проседает, становится более усредненной. Появилось очень много разных развлечений: Интернет, видео, кино; молодежь уже читает без особого вни­мания. Кроме того, когда все доступно, теряется ценность. Запретный плод же всегда сладок. Я думаю, эпоха больших писателей прошла не потому, что таких писателей не может появиться. Просто среда в них не нуждается. Так же как Иисус Христос — люди несколько веков ждали явления пророка, Мессии — он и пришел. А когда не ждут — то и не появится.