casino siteleri
quixproc.com deneme bonusu veren siteler
porno
betticket
deneme bonusu veren siteler
deneme bonusu veren siteler
royalbeto.com betwildw.com aalobet.com trendbet giriş megaparibet.com
en iyi casino siteleri
deneme bonusu veren siteler
deneme bonusu veren siteler casino siteleri
casibom
deneme bonusu veren siteler
deneme bonusu veren siteler
beylikduzu escort
Z-Library single login
deneme bonusu veren siteler deneme bonusu veren siteler

Павел Басинский. Иван Денисович повзрослел

 Павел Басинский. Иван Денисович повзрослел

 

Павел Басинский

Иван Денисович повзрослел

(Российская газета. Федеральный выпуск. 2017. 19 ноября. №7428 (262).
URL: https://rg.ru/2017/11/19/pavel-basinskij-odin-den-ivana-denisovicha-vyhodil-za-ramki-literatury.html)

 

55 лет назад вышел номер «Нового мира» с повестью Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Первоначально эта вещь называлась «Щ-854» и подавалась как «рассказ». Александр Твардовский поменял и название, и жанр. Рассказ стал повестью, а лагерный знак обрел свое имя — Иван Денисович. В повести ему было сорок лет.

В считанные дни автор «Одного дня…» стал общесоюзной, а затем и мировой знаменитостью. Скромная повесть об обычном зэке Иване Денисовиче Шухове, в прошлом крестьянине, перевернула сознание миллионов. Без сомнения, она повлияла на все дальнейшее развитие литературы, хотя не все писатели склонны это признавать. Но она повлияла и на все дальнейшее развитие страны под названием СССР. Повесть изменила атмосферу жизни в стране. Это была добровольная сдача государственной идеологией важных позиций, на которых она строилась, и важнейшая из которых была: человек ради Системы, а не наоборот.

Принцип этот придумал не Сталин. Этот идеологический «микроб» родился гораздо раньше и гулял еще внутри Серебряного века. Ницше ведь тоже считал, что человек ради Культуры, а не наоборот. Звучит красиво, но суть-то одна. Ведь государственная система — это тоже в некотором роде «культура», да еще какая сложная!

В книге «Бодался теленок с дубом» Солженицын рассказывает очень интересный эпизод из редакционного заседания, где повесть обсуждалась членами редакции журнала. Как сделать так, чтобы ее пропустила цензура? На какие уступки-потери готов пойти автор? Но вот что любопытно. Одна из серьезных претензий была: почему ни разу не упомянут сам Сталин? Надо упомянуть! Нужно назвать того, кто в первую очередь виноват в том, что случилось с Иваном Денисовичем и миллионами ему подобных! Ведь именно Сталин был с высочайшей трибуны назван главным виновником «культа личности», воцарившегося в стране победившего социализма.

Конечно, Солженицын сделал это сознательно. Повесть он решился передать в журнал после знаменитой речи Никиты Хрущева на XXII съезде партии, который прошел в октябре 1961 года. Но задумана она была раньше, в 1950 году, в Экибастузе (Северный Казахстан), в Степлаге. И задумана не профессиональным советским писателем, «инженером человеческих душ», а еще обычным зэком. И написана она раньше XXII съезда, в 1959 году в Рязани. И тоже еще не матерым писателем, а рязанским учителем.

Известно, что Твардовский, начав читать повесть ночью в кровати, после первых страниц встал, оделся и читал за столом. Почему? Уважение к хорошему тексту? Но Твардовский был не только автором «Василия Теркина» и главредом лучшего журнала. Твардовский был государственным человеком. Стало быть, все-таки частью того самого «дуба», с которым бодался «теленок» Солженицын.

«Один день…» выходил за рамки просто литературы, и Твардовский это мгновенно понял и сделал свой выбор. Это был один их тех редких в истории текстов, которые становятся движущей силой общественного развития. Их сила перехлестывает единичное читательское сознание и врезается в жизнь как событие исторического значения.

Но почему Солженицын не упомянул Сталина (под давлением членов редколлегии все-таки вставил «батьку усатого», но сам же в «Теленке» над этим иронизировал)? Мне кажется, потому, что понимал, что не о Сталине идет речь. Это в «Архипелаге», произведении лирическом, страстном, он выплеснул свой гнев на него и его окружение. А в «Одном дне Ивана Денисовича» и автора-то как бы нет. Эта повесть написана с математической точностью и при всей художественной глубине тоже представляет собой Систему. Только главной ценностью этой Системы является не государство, а Иван Денисович Шухов. Человек, в общем-то, без особых талантов и уж точно не выдающийся.

Вернувшись в Россию из изгнания, Солженицын скажет, что главной национальной идеей должно быть сбережение народа. Не послушали. До сих пор ищут что-то «погорячее» и «поинтереснее». Перечитайте повесть. Нет ничего интереснее Ивана Шухова, совсем, может, неинтересного человека с точки зрения «элиты».

И нет более бездарного отношения к Солженицыну, чем деление его на «художника» и «публициста». Что такое литература? Умственная услада или сама жизнь? У литературы есть то преимущество перед другими формами искусства, что она создается из материала, доступного всем, — слов. Но только великий писатель оценивает эту невероятную возможность слова — отражать смыслы напрямую.

Маленькие писатели всегда нарциссы. Они смотрятся в свои слова как в зеркало, да еще и волшебное, то, которое было у мачехи молодой царевны в сказке Пушкина. Кстати, нынешнее поколение писателей, которые пришли в литературу в «нулевые» годы, довольно активно принимает участие в политике, и «слева», и «справа». Наши писатели и на Болотную площадь выходили, и на Донбасс сегодня ездят, и даже в Думу баллотируются… Но это участие в политике отдельных представителей писательского цеха. Они не перерастают себя как писатели внутри самой литературы, как было с Солженицыным. Их тексты не становятся движущей силой общественного развития. Но однажды появляется писатель, который ставит рядом обыкновенные слова так, что они исторгают громадные общественные смыслы. И смотреться в них, как в зеркальце, нет нужды, можно и ослепнуть.

Тема принудительного труда в концентрационных лагерях сегодня закрыта в нравственном аспекте. Закрыта благодаря Солженицыну. А если нет, то давайте попрощаемся с понятием «прогресс» и вернемся к обсуждению людоедства, что ли…